«Конец Уолл-стрит - 11»

19 июля 2007 года председатель Федеральной резервной системы Бен Бернанке сообщил Сенату США, что убытки на рынке низкокачественной ипотеки, по оценкам ФРС, составят около $100 млрд. В этот же самый день фонд FrontPoint сделал нечто не совсем обычное — организовал собственную пресс-конференцию: Фонд и раньше проводил конференции для своих немногочисленных инвесторов, но на этот раз мероприятие было куда более масштабным. Стив Айсман наконец вышел из тени. В зале собрались пятьсот человек, чтобы послушать его выступление, а еще пятьсот впоследствии пришли послушать это выступление в записи. Айсман разъяснил аудитории хитромудрую схему операций с CDO и заявил, что, по его прогнозам, в одном лишь этом сегменте рынка убытки достигнут $300 млрд. Предлагая собравшимся самим оценить ситуацию, он призвал их «выбросить все имеющиеся прогнозные модели в мусорную корзину, поскольку все они безнадежно устарели».

— Применяемые ныне эконометрические модели абсолютно не соответствуют той реальности, с которой мы сейчас сталкиваемся. И специалистам по секьюритизации, по-видимому, пришла пора хотя бы раз в жизни всерьез задуматься над тем, что происходит вокруг.

Стив заявил, что рейтинговые агентства уже морально обанкротились и сейчас живут в постоянном страхе перед банкротством реальным.

— Рейтинговые агентства напуганы до смерти, — произнес он. — Они напуганы до смерти тем, что ничего не делают, потому что если они ничего не делают, то тем самым расписываются в собственном идиотизме.

18 сентября 2008 года Дэнни Мозес, как обычно, пришел на работу в полседьмого утра. Несколькими днями ранее на этой неделе компания Lehman Brothers инициировала процедуру банкротства. А за день до этого события индекс Доу-Джонса рухнул на 449 пунктов, достигнув минимального уровня за последние четыре года. Практически в одночасье европейские правительства запретили короткие продажи, но это были еще цветочки по сравнению с тем, что произошло дальше.

Сразу после открытия рынка в США все — АБСОЛЮТНО ВСЕ — финансовые активы начали в буквальном смысле слова свободное падение.

— Они катились под гору с такой скоростью, какой я никогда в жизни не видал, — вспоминает Мозес.

Фонд FrontPoint успел открыть короткие позиции по всем бумагам, каким только мог, поэтому это тотальное крушение вполне могло доставить Мозесу в глубине души удовольствие. Пожалуй, его можно было бы простить, если бы в тот момент он вскочил и завопил от радости. В конце концов, он два года подряд только и делал, что твердил о возможности подобной катастрофы, хотя сейчас ее масштабы превзошли даже самые смелые его ожидания. Однако никакой радости Мозес не испытал; напротив, он чувствовал, что вся эта ужасающая лавина не обойдет стороной и его. На тот момент у него в работе находилось порядка 100 сделок, и он разрывался на части, чтобы уследить за всеми ними.

— Все утро я прилагал неимоверные усилия, чтобы не потерять контроль над ситуацией, — говорит Мозес, — но в конце концов я его потерял. Я смотрел на экраны, и мне казалось, что я заглядываю в бездну. Это был конец. Голова моя начала раскалываться от боли, а ведь я практически не страдаю головными болями. Поначалу я подумал, что это аневризма сосуда.

Мозес встал, пошатнулся, затем повернулся к Дэниэлу и сказал:

— Я не могу. Очень плохо себя чувствую. Мне нужно уйти. Прямо сейчас.

Дэниэл хотел было вызвать скорую, но потом решил просто выйти вместе с Мозесом прогуляться, на свежий воздух.

Погода стояла чудесная; вверху, между небоскребами, виднелось голубое небо, радуя глаз и согревая сердце. Айсман в тот момент находился в Goldman Sachs на конференции для руководителей хедж-фондов, пытавшихся привлечь дополнительные средства. Мозес и Дэниэл сумели до него дозвониться, после чего Стив ушел с конференции и встретился с ними у ступеней Собора Святого Патрика.

— Мы уселись прямо там, — говорит Мозес, — и молча смотрели на людей, спешащих мимо.

Вот и произошло то, чего они с таким ужасом ожидали — тотальная катастрофа…

— Инвестиционно-банковский сектор оказался в полнейшей заднице, — сказал мне однажды Айсман, еще за несколько недель до краха. — Эти придурки еще только начинают понимать, в какой заднице они оказались. Наверное, так чувствовали себя схоласты незадолго до появления Ньютона. И вот Ньютон появился, и в одно прекрасное утро вы просыпаетесь и в ужасе восклицаете: «Господи Боже ты мой! Выходит, я в корне ошибался!»

К тому моменту, когда Мозес, Дэниэл и Айсман сидели рядом с собором, Lehman Brothers уже прекратил свое существование, Merrill Lynch отказался от дальнейшей борьбы, а инвестиционным банкам Goldman Sachs и Morgan Stanley оставалась всего неделя до полного разорения. В общем, инвестбанки не просто оказались в заднице — они вообще исчезли с лица Земли. Чего нельзя было сказать о хеджевых фондах, руководители которых предвидели грядущее развитие событий.

— Сидя возле собора, мы чувствовали себя на удивление спокойно, — вспоминает Мозес. — Мы как будто бы полностью отгородились от того кошмара, который творился на рынках. Как будто бы, так сказать, воспарили над ним. Мы просто сидели, смотрели на прохожих и рассуждали о том, что может произойти дальше. Сколько из этих людей потеряют работу… Кто станет арендовать эти здания после того, как все фирмы с Уолл-стрит вылетят в трубу… Ну, и все в таком роде.

Продолжение следует.