Нарочитая язвительность Айсмана, имевшая целью безо всяких экивоков обнажить суть дела, явилась очевидной для всех присутствовавших; но куда труднее было разглядеть за этой язвительностью его искреннее желание, несмотря ни на что, верить в жизнеспособность системы. Да, всякий раз, как он видел творящуюся кругом мерзость, он называл вещи своими именами, и все же, эта мерзость не переставала его по-настоящему огорчать и даже шокировать.